Немного трудно переключаться с уже привычного логотипа Года литературы, с профилями Пушкина, Гоголя и Ахматовой, на новый — Года кино. Но есть надежда, что наступивший год — внимания и любви к кинематографу — ничуть не проиграет своему предшественнику. Вы знаете людей, которые не любят смотреть фильмы? Я — нет. Мировые кинопремьеры и лучшие образцы российских картин в кинотеатрах, или сериалы — по телевизору, или нашумевшие фильмы в тематических группах в соцсетях — выбор за нами. Здравствуй, Год кино-2016! Пусть и в нашем небольшом, далеком от киностудий и фестивалей городе он тоже станет временем открытий, новых знаний и духовного роста.
Моему предложению поговорить о киношном опыте Александр Лопатюк, руководитель народного театра имени Куинджи городского центра культуры, немного удивился. «Не поверите, вы — первая, кто за пять лет после моего возвращения из Москвы захотел выслушать актера и поразмышлять на тему кино».
Погружаясь в воспоминания и заинтересованно обсуждая де-факто нашей киноиндустрии, Александр Иванович и в течение нашей беседы оставался настоящим артистом. Он пел и читал монологи, пародировал своих друзей и знакомых, красочно описывал обстановку. В общем, разговор получился интересным. И даже хорошо, что он сложился не только на основе узконаправленной темы.
— Вас можно назвать киноманом? Есть личные предпочтения?
— В кинотеатры не хожу и по телевизору фильмы не смотрю. Если честно, для меня сейчас нашего отечественного кино практически не существует. Может быть, на каких-то фестивалях присутствует интересное авторское кино. А «телеящик», как его сейчас многие называют, я включать не могу. Так, иногда лениво листаю каналы и, в конце концов, смотрю передачи про кухню или шоу типа «Ревизорро». Потому что всюду — сплошные убийства и агрессия. Мне, допустим, как актер нравится Хабенский, но все равно не начинаю смотреть новый нашумевший сериал с ним в главной роли, потому что знаю: опять будет та же тематика — расследование: кто, кого и где убил. Да еще и с кровавыми подробностями.
— Категорично! Но многие мои знакомые увлеклись историческими драмами. А вы их смотрите?
— Тоже не тянет. Потому что очень видно, как актеры играют, они показывают: «Как я это делаю. Смотрите, какой я, я вам такое сейчас выдам!» И получается, что сюжет уходит на второй план.
— Неужели ничего не привлекает в кинематографе?
— Когда включаю старые фильмы, не могу от них оторваться. Смотришь программу, а там — «Доживем до понедельника». Думаю: «О, а посмотрю я хоть десять минут» — и в результате не могу оторваться до слова «конец». Казалось бы, черно-белый фильм, но там размышляют — что такое счастье. Или вот показывали недавно «Дело было в Пенькове». Который раз пересматривал с удовольствием. Это же такие шедевры!
— Однажды вы, Александр Иванович, вскользь обмолвились, что практически поступили в юности во ВГИК. А можно подробнее?
— Когда учился третий год на театральных курсах при театре юного зрителя (было мне тогда года 22), сижу как-то в курилке, проходит паренек и спрашивает, знаю ли Шабалина, а это — мой педагог, которого сокращенно и любя все звали Шабой. Оказалось, парень приехал из Москвы с мечтой поступить к нему учиться. Потому что в то время только два режиссера в бывшем Советском Союзе были такого уровня. Новый знакомый остановился у меня и начал агитировать поехать сниматься в фильме: «Я тебя устрою с та-кой-то яркой внешностью, ты — молодой красивый и поющий. Куплю тебе билет на самолет, потом отдашь». Думаю: если так все удачно складывается, наверное, судьба. И вот я уже в Москве, и меня водят по «Мосфильму», где вижу Леонида Филатова и других знаменитостей. Там же встречаюсь со старинным приятелем Вадиком Араповым, с которым давно, еще в стройотряде, вместе были. Он окончил химфак университета, потом — курсы фотографа в училище и поступил во ВГИК. Вадик заманивает: «Соловьев и Рубинчик набирают новый курс. Два тура уже, правда, прошли, теперь только — на третий. Давай поговорю с режиссером, чтобы ты попробовался». И я пошел на прослушивание. Пускали по десять человек, я зашел девятым. Мне помогло то, что передо мной прошли восемь претендентов, я успокоился и понял, что хотят педагоги и как не надо себя показывать. Подозвали к экзаменаторам, сел поближе, смотрю на Соловьева и говорю: «Нешто вы мною гнушаетесь?» Ну, короче, начал монолог из пьесы Островского. А он
мне в ответ: «Теперь эти же слова, но как будто вы меня ненавидите», потом — «как будто презираете». Дальше предлагает: «А что еще можете?» Минут 15 в итоге выступал, получился маленький концерт. Соловьев интересуется: «Занимаетесь ли спортом?» «Ну, так, для себя» — тут же встал и походил на руках, еще сальто сделал. И в довершение: «А на инструментах каких-нибудь играете?» — «На гитаре могу». Помощники побежали в аудиторию, принесли гитару. Я ударно спел песню Розенбаума «Ой, дудари». И в итоге объявляют, что из этого захода к госэкзамену допускаются такие-то и Лопатюк-Зубакин (вторая добавка — как пароль, режиссерская фамилия того, кто протолкнул на третий тур). И еще вышел товарищ с курсов Рубинчика, который сказал, что я понравился режиссеру и этот молодой человек хочет поснимать меня в своей короткометражке.
— Это могло стать началом другой истории, но?..
— Когда приехал через две недели домой, мучился долго в раздумьях: Москва или Барнаул? Мы же хотели всем курсом создать свой театр, и как будто бы я предал нашу идею. Плюс семья уже была, ребенку — полтора года. Но в Москву все равно ведь вернулся, спустя годы. Это случилось неожиданно, когда в Алтайском театре музыкальной комедии играл много главных ярких ролей. Поверил в свои возможности и решил, что могу что-то и большее в жизни попробовать. Благодаря помощи семейной пары Людмилы и Леши Городецких, которые раньше у нас играли в театре, устроился в московский театр Чихачева. Мне было тогда 38 лет. Прямо в театре дали комнату — и шесть клавиров отрепетировать. Взял еще подработку монтировщиком. Была куча ролей, и я света белого не видел. Встречал много успешных людей, но не нашел среди них счастливых. Такова плата за жизнь в столице.
— За три года, что вы снимались в сериалах, у вас, наверное, возникло ощущение, что свой?
— С Машей Мироновой сталкивался в гримерке, однажды из трейлера вышел, смотрю — Домогаров стоит. Узнал некоторых известных режиссеров, засветился в модных проектах, таких как «Универ». Были наезды и уезды, и перерыв, когда успел четыре месяца пожить в Новосибирске. И все же год плотно прожил в Москве, перевез туда семью. Потом их отправил домой, а сам заработал на машину. Для себя лично поставил такую цель, чтобы приехать назад, и не смотрели косо, что ничего не получилось. Меня часто позже спрашивали, а чего вернулся-то из столицы? Может, и поснимался бы еще для забавы, но я не видел серьезного кино. А в проходных уже светиться совсем не хотелось.
— Сегодня к сериалам относятся не очень серьезно, но ведь «Семнадцать мгновений весны» и любили, и любят поныне.
— Так какие там великолепные артисты, какие качественные актерские работы, интересные сюжетные линии! Тогда не было понятия сериал, а — многосерийный художественный фильм. Люди ответственно относились к своим работам. Они не читали сценарий за пять минут до ввода в кадр. Это нынешний актер, кочующий из проекта в проект, порой даже не понимает, кто его персонаж и зачем. Там рыхлили историю, изучали для правдоподобности все, что можно было.
— Если читатели нашей газеты захотят увидеть киноактера Александра Лопатюка, что бы вы им посоветовали посмотреть из своей фильмографии?
— Хороший фрагмент в сериале «Я лечу», где играю алкоголика-бомжа (такое вот перевоплощение!). В сериале «Морской патруль-2» — полицейского, а в «Универе» — врача. Есть небольшая роль в сериале «Вся такая внезапная», а в «Глухаре» был следователем. Засветился посолидней в сериале «Монте-Кристо» 2008 года, там я — Эдик, футбольный менеджер, в памяти остались пять хороших съемочных дней. Для этого фильма прошел кастинг и понравился режиссеру. Есть и еще, но честно, никогда сам в Интернете не искал и не пересматривал. Буду рад, если кто-то поищет и посмотрит (улыбается).
— И все же, как вывод, в чем коренное отличие кино-съемки и выхода на сцену для актера?
— Когда слышишь звук хлопушки, ощущаешь направленную на тебя камеру, это — волшебное чувство. Какие-то мгновения, но это — реальный адреналин. Сейчас обычно снимают не больше двух дублей. Значит, надо максимально собраться и сконцентрироваться. Включаются все твои резервы. Это раньше Джеки Чан до тысячи дублей делал ради одной минуты фильма. А в театре ты выходишь на сцену, и в первые несколько минут происходит стресс. Остро ощущаешь, как зал на тебя смотрит, налаживается взаимодействие со зрителями, понимаешь — идет или не идет реакция. А в кино — как будто экзамен какой-то. Причем — скоростной.
— Спасибо за беседу, Александр Иванович. Пусть у вас будет в новом году много творческих находок, талантливых актеров в театре и … гром аплодисментов новоалтайских зрителей на спектаклях.
Елена Скрипник.
