В Интернете публикуются отрывки из дневника Лидии Белинской, служившей в войну в санитарно-эпидемиологическом отряде. Вот что она запомнила о жизни в Румынии, освобожденной нашими войсками в 1944 году:
— Заняли половину порядочного дома, раньше — квартира какого-то немца, сбежавшего, конечно, при нашем приближении. Обстановка осталась, широкие деревянные кровати, платяные шкафы, туалетный столик, трюмо, большое зеркало. Когда к этому добавили рояль из одного брошенного хозяевами особняка, то я была вполне довольна. На туалетном столике стояла забытая фотография бывшей хозяйки квартиры, полной и томной немки.
В соседней квартире — еврейская семья. Вообще город полон одних евреев. Здесь их не уничтожали и не запрещали делать гешефты. Русских приветствуют на каждом углу, обязательно с вами по-русски здороваются и часто подносят цветы. Торгуют всякие галантерейные магазинчики. Правда, покупать очень неприятно, так как продавцы нахальны и насильно суют вам что попало, а не то, что вам хочется.
Публика одета хорошо, все женщины в одинаковых прическах: букли вокруг всей головы. Румыны, большинство, уехали при нашем приближении. Хозяин первой квартиры сказал: немцы утверждали, что русские всех подряд режут, и он сам с семьей остался чисто случайно, в чем теперь не раскаивается. Уехали, однако, хозяева не всех особняков. Так, например, напротив нас жил в своем доме какой-то румынский миллионер и не имел, кажется, никаких неприятностей. Здесь наши свято соблюдали декларированное при вступлении в Румынию невмешательство в дела внутренние. Так что по одной панели мирно рядом шагали советский генерал и румынский капиталист.
В городе имелся небольшой ансамбль из любителей. Они сейчас же стали давать в наших госпиталях бесплатные концерты, а потом раздавали раненым подарки. Вначале их репертуар был исключительно румынский, но затем они быстро приспособились ко вкусам новых слушателей и стали их угощать винегретом из русских песен.
Все время работали парикмахерские, которых очень много. Масса чистильщиков сапог. Открыто много кондитерских. Русские за границей удивляли в первую очередь способностями к еде. Меньше двух-трех порций мороженого в одной кондитерской не ели, а затем переходили в соседнюю и там повторяли программу.
Портные живо стали шить на русских офицеров, открылись даже пошивочные мастерские. Наш брат здесь здорово платится за неумение торговаться. За одну и ту же вещь с разных людей брали разные цены, и на этой почве нередко возникали скандальчики. Однажды на улице нас остановил мальчик и предложил духи. Мы, конечно, заинтересовались. Привел в какую-то бывшую фотографию. Встретила льстиво улыбающаяся дама, заканчивавшая сделку с несколькими нашими красноармейцами, которые запихивали в карманы флакончики одеколона, коробочки с пудрой и зубной пастой. Расплачивались щедрой рукой, выгружая из карманов русские червонцы и леи главного командования. Расплачивались очень дорого. Когда мы им это заметили, то нам ответили, что они с передовой и денег им девать некуда…
